Часто Вадим оборачивался! на полусветлом небосклоне рисовались зубчатые стены, башни и церковь, плоскими черными городами, без всяких оттенок; но в этом зрелище было что<-то> величественное, заставляющее душу погружаться в себя и
думать о вечности, и думать о величии земном и небесном, и тогда рождаются мысли мрачные и чудесные, как одинокий монастырь, неподвижный памятник слабости некоторых людей, которые не понимали, что где скрывается добродетель, там может скрываться и преступление.
Неточные совпадения
— Послушайте, Капотт! — воскликнул я в смущении, — но
подумали ли вы
о будущем? Будущее! ведь это целая
вечность, Капотт! Что ждет вас впереди? Какую участь готовите для себя?
Кто бы ты ни был, читающий эти строки,
подумай о твоем положении и
о твоих обязанностях, — не
о том положении землевладельца, купца, судьи, императора, президента, министра, священника, солдата, которое временно приписывают тебе люди, и не
о тех воображаемых обязанностях, которые на тебя налагают эти положения, а
о твоем настоящем, вечном положении существа, по чьей-то воле после целой
вечности несуществования вышедшего из бессознательности и всякую минуту по чьей-то воле могущего возвратиться туда, откуда ты вышел.
В коридоре часы бьют час, потом два, потом три… Последние месяцы моей жизни, пока я жду смерти, кажутся мне гораздо длиннее всей моей жизни. И никогда раньше я не умел так мириться с медленностию времени, как теперь. Прежде, бывало, когда ждешь на вокзале поезда или сидишь на экзамене, четверть часа кажутся
вечностью, теперь же я могу всю ночь сидеть неподвижно на кровати и совершенно равнодушно
думать о том, что завтра будет такая же длинная, бесцветная ночь, и послезавтра…
Или,
подумал Я, твое бессмертие, Мадонна, откликнулось на бессмертие Сатаны и из самой
вечности протягивает ему эту кроткую руку? Ты, обожествленная, не узнала ли друга в том, кто вочеловечился? Ты, восходящая ввысь, не прониклась ли жалостью к нисходящему?
О Мадонна, положи руку на Мою темную голову, чтобы узнал Я Тебя по твоему прикосновению!..
Домаша вдруг оборвалась на взятой ею ноте, губы ее дрогнули, на глазах блеснули слезы. Пение на мгновение смолкло, но это мгновение показалось для молодой Строгановой целой
вечностью. Она спохватилась и поняла, что задела неосторожно за больное место сердца своей любимицы. Но та, впрочем, пересилила себя, только с укоризной взглянула на Ксению Яковлевну. «Ты счастлива, так
думай же
о несчастии других!» — казалось, говорил этот укоризненный взгляд.